На этот раз одержи победу над императором драконов, благородная девушка!

Джилл Савелль, некогда прославленная как Богиня Войны, оказалась в камере смертников, ожидая казни за предательство, которого никогда не совершала. Её сердце разрывалось от боли: ведь она отдала всё ради своей страны и любимого человека — наследного принца Джеральда дер Кратоса. Но вместо благодарности её ждало предательство. Джеральд, ради которого она сражалась, отвернулся от неё, а страна, которую она защищала, назвала её врагом. Последние минуты перед казнью Джилл провела в отчаянии, проклиная свою доверчивость и наивность. Однако смерть не стала концом её истории. Вместо вечного покоя она очнулась в прошлом, за шесть лет до роковых событий.

Теперь, зная, что её ждёт, Джилл поклялась больше не быть пешкой в чужих играх. Она решила изменить свою судьбу, но как? В порыве отчаяния и иронии она объявила о своей любви к Хадису Теосу Раве, будущему императору-дракону, чьё имя в её памяти ассоциировалось с кровью и тиранией. Это был отчаянный шаг, больше похожий на шутку, чем на серьёзное решение. Но, к её удивлению, Хадис принял её предложение. Джилл оказалась втянута в новую игру, где ставки были ещё выше. Она помнила Хадиса как жестокого правителя, но перед ней стоял 19-летний юноша, ещё не потерявший доброту и веру в людей. Могла ли она изменить его судьбу, или её ждало новое разочарование?

Джилл оказалась на перепутье. С одной стороны, она хотела спасти себя, с другой — не могла остаться равнодушной к судьбе Хадиса. Она видела, как он борется с несправедливостью, как старается быть хорошим правителем, но терпит поражение за поражением. Джилл начала понимать, что её возвращение в прошлое — это не только шанс изменить свою жизнь, но и возможность предотвратить будущую катастрофу. Но сможет ли она справиться с этой задачей? Ведь даже зная будущее, она не могла предугадать всех последствий своих действий. Джилл стояла перед выбором: снова рискнуть всем ради других или сосредоточиться только на себе. Её сердце разрывалось между страхом и надеждой, но она знала, что отступать уже нельзя.